Три Нины и одна любовь
Моим братьям:
Михаилу, Коле, Саше, Виктору.
Петр Дубовик был очень уважаемым человеком в нашем селе. С ним советовался и председатель колхоза, и директор средней школы. И все уважительно обращались к нему по имени-отчеству. Хотя образование у Дубовика - всего четыре класса и шестимесячные курсы трактористов. Но вот умел Петр Онуфриевич так поставить себя, что на равных с ним разговаривали даже специалисты конторы, имеющие высшее образование.
Прежде всего - это был асс в тракторном деле. Да такой acc, что в войну его освободили от воинской службы, наложили бронь, и сделали бригадиром механизаторов. Где бы ни сломалось что-то из механизмов В начале приезжал главный инженер, а потом посылали за Дубовиком: если комбайн застревал прямо посреди пшеничного поля, трак- тор не желал заводиться, сенокосилки мяли, а не резали траву. Вначале агрегат облепляло человек десять механизаторов, крутили ручки, магнето, карбюратор - все бестолку. Сновали туда-сюда, пока о поломке не узнавал главный инженер, человек окончивший мехфак агроинститута. Но и ему не удавалось вдохнуть жизнь в застывшую машину. Приезжал Петр Онуфриевич, трогал, щупал все детали своими чуткими руками, что-то подкручивал, другое просил заменить, и вот мотор затарахтел, засвистел, прокашлялся и заработал ровно, надежно, вечно.
-Хозяйство у Дубовиков было крепкое, большое, хорошо обустроенное. Хозяин и дом построил своими руками, добротный, теплый, красивый своей продуманностью и необходимостью. Все было в хозяйстве и все упитанное, чистое, ухоженное. Овцы приносили приплод весной по 2-3 ягненка, свиньи до пятнадцати поросят, гусыни выводили до двадцати птенцов. К зиме все животные становились тучными, весомыми, спокойными.
Было у Петра Онуфриевича и его красивой работящей жены Тони четверо детей. Три хохотушки дочери и такой же как отец малоразговорчивый, вдумчивый и обстоятельный сын Михаил. Эх, как мечтал Дубовик-старший, что парень пойдет по его стопам. Но увы...
По характеру, как отмечали соседи: Михаил - второй Дубовик. А вот образ жизни и дело младший выбрал совсем иное. После армии Михаил уехал в город, окончил училище связистов, да так там и остался работать и жить.
Я удивлялся поведению обоих, ибо хорошо знал эту семью. Петр Онуфриевич был женат на моей тетке, родной сестре отца, Мишка мне являлся двоюродным братом и сдружились мы как родные братья. Хотя Михаил был старше меня на 3 года. Но ему импонировало то, что я был одним из лучших учеников школы, в которой он еле-еле закончил десять классов.
Но вот в спорте моему родственнику не было равных, особенно в футболе. Как он водился на поле, как мастерски вколачивал голы, как удачно прерывал атаки противников. В футбольные дни полсела приходило на стадион и именно посмотреть на игру Дубовика-младшего. Зрелище было еще то, и слава о наших футболистах гремела по всей области.
Еще отец и сын Дубовики имели совершенно одинаковые странности. Я не раз это замечал и удивлялся. Наша сельская баня любого неряху могла сделать чистюлей: просторная, строили немцы, удобная с вместительной парной. Зайдешь, и уходить не хочется. Одна беда - летом случались перебои. То воды нет, то солярки для отопления не подвезли. Жаловались председателю, а у него на все один ответ: «Летом и в озере искупаться можно. Главное, что зимой баня работает без перебоев».
Мы жили на дальнем краю села: чтобы узнать, работает ли баня, приходилось идти в центр. Возвращаюсь, навстречу Петр Онуфриевич, спрашивает, не работает ли сегодня баня?
- Работает, - говорю, а сам спешу домой за мылом, мочалкой и прочее.
- Абрамова видел, он уже помылся и домой шел. Голова
еще не высохла.
Но Петр Онуфриевич не отпускал:
- А почему ты решил, что он в бане помылся, может под колонкой?
- Весь распаренный, лицо красное, чал я и пытался обойти дядьку.
нетерпеливо ответил
Абрамов от пива мог быть красный, он после второй кружки лицом темнеет, а запросто мог и пять выдуть.
И шел Петр Онуфриевич до самой бани, входил внутрь, молча смотрел на купающихся и только потом шел домой и приказывал тете Тоне собирать кирзовую сумку с чистым бельем.
Мишка тоже во всем был недоверчив. Каждую субботу приезжал из города к родителям, тут же во дворе появлялась делегация футбольных болельщиков и все начинали уговаривать кумира сыграть в воскресенье за земляков. А точно приедут завтра играть? вроде нехотя интересовался Михаил.
Точно, точно, чуть не хором отвечали любители футбола. – Уже звонили, что завтра приедут.
- А кто звонил? Может не те, кого вы ждете?
- Те, самые те, их человек среди недели приезжал, договаривался.
- Так человек может и приедет, а надо не менее одиннадцати. Он же за всех не отвечает, - делал недоверчивое лицо футбольный асс.
Отвечает, отвечает, хором, как после хорошей репетиции, отвечала ребятня.
И добавляли:
- Ну приходи, Мишка, а то проиграем, все село тебя ждет. Приходи за полчаса до игры.
Ну вот еще, - не унимался мой брат. Приду, форму одену, а никто не приедет. Вот позору-то будет.
- Миш, ну какой позор? Не приедут с нами поиграешь. Ага, злорадствовал ставший городским Михаил. Значит, даже вы не уверены, что приедут. Не, я так сразу обещать не могу, пока сам не увижу, что приехали.
Некоторые из делегатов чуть по земле не катались, от досады, от того, что таким упертым оказался их кумир. Но играл Михаил здорово, в любой игре, любой команде голы забивал. Причем голы, самые разные, на любой вкус – головой, хоть левой, хоть правой ногой, с лету, с разворота и со штрафного.
Односельчане ревели от восторга, орали, обнимались и готовы были идти за Дубовиком-младшим хоть на край света.
Естественно, после игры Михаила никто домой не отпускал. Тут же в скверике у стадиона накрывалась поляна, футболисты споласкивались у колонки и начинался пир горой. Водку выставлял то председатель, то парторг, то рабочком, а огурцов, помидор и жареных кур приносили из дома столько, что потом на этом месте кошки с собаками дрались с воем и визгом до утра.
Конечно, все тосты были за Мишку, и он не успевал уехать в город на последнем автобусе.
А в понедельник первый рейс прибывал в город ровно в восемь, но Мишке-то до работы ехать почти час. Естественно, опаздывал, естественно приходилось писать объяснительную записку. И Мишке приходилось валить все на родственников: то отец ногу сломал, то мать руку порезала, и пришлось всю ночь сидеть рядом в больнице. Так он раз пять деда доставал из провалившегося погреба, заблудившуюся в поле бабку, чуть не утонувшую сестру. Пришлось выдумывать и про несуществующего братца, которого якобы до полусмерти избивала ненормальная жена, и если бы не дежурство родственников в их хате по ночам, забила бы до смерти.
В одном беда, которая сильно омрачала жизнь Петра Онуфриевича: уже тридцатник, а сын еще не женат, и невесты даже не имеет. Хотя в молодые годы была невеста у Михаила, и очень даже неплохая соседка Нина. Еще школьница, она дала слово соседу ждать его из армии, и свое сдержала, хотя служили тогда по три года.
Почему-то Михаил выбрал меня своим поверенным и я, только я знал, как развивалась их любовь. Когда Михаила забрали в армию, родители собрали вечеринку для друзей и родственников. Гуляли всю ночь, а на рассвете пришла машина и повезла в район пятерых новобранцев из нашего села, в том числе и Михаила. В район никого из родственников не брали, все прощались у дома, куда по очереди подъезжал грузовичок-полуторка.
И вот часов в двенадцать Нина поднялась из-за стола, пожелала Михаилу счастливой службы и отправилась домой, хотя её родители, брат и сестра еще оставались в гостях. Минут через пять, когда шум в доме Дубовиков снова набрал свою законную силу, Михаил моргнул мне Мы сидели рядом, и мы незаметно выскользнули на улицу.
Была зима, под ногами снег, в воздухе небольшой, но мороз. Нина ждала нас у своих ворот. К моему удивлению, Михаил, обнявший девушку, увлек её не в пустой, без света дом, а в парк. Там они направились вглубь аллей, а я стал топтаться на окраине. Влюбленных не было больше часа. За это время я продрог настолько, что уже потоптаться не мог, стоял, прислонившись к дереву, а ведь я был тогда еще школьником и, сильно простыв, пропустил целую неделю занятий.
Михаил и Нина простились у её все так же темного дома, а мы опять же вдвоем, словно только что отлучившиеся вернулись на свое место за столом. И никто из гостей нам даже вопроса не задал.
Нина ждала Михаила все три года, к его возвращению окончила школу и курсы кройки и шитья, и стала работать в сельской швейной мастерской. Похорошела так, что отбоя от женихов не стало, приезжали сваты даже из соседних деревень. Но всем кандидатам в мужья Нина показывала фото Михаила в сержантской форме с надписью на обороте: «Жди меня и я вернусь».
По случаю возвращения сына из армии Дубовик опять собрал вечеринку. К моему удивлению рядом с собой во главе стола Михаил усадил не Нину, а опять меня. Счастливая веселая соседка села с родными, значительно увеличившимися в счете: брат и сестра за прошедшие три года сыграли
свадьбы и теперь присутствовали на радостном событии с законными супругами.
Обстоятельный Дубовик-старший накрыл по случаю возвращения сына из армии поистине царский стол: вино лилось рекой, постоянно менялись блюда перед гостями, была даже городская колбаса в изобилии. Все быстро захмелели, загалдели, зашумели, в соседней комнате начались танцы под гармошку. Под шумок мой брат переглянулся с Ниной. Она опять первая вышла, выждав паузу, поднялся и Михаил. У меня создалось такое впечатление, что их уход остался никем не замеченный. А может все потому, что я, верный своим принципам, оставался трезвым на этом хмельном празднике, хотя веселился со всеми наравне.
Примерно через полчаса нескончаемого веселья в дверях мелькнул Михаил и незаметно для присутствующих поманил меня. Я кое-как протиснулся между танцующими и снующими туда-сюда гостями, и никто на нас даже внимания не обратил.
Мы пошли с Михаилом по пустынной ночной улице с редкими фонарями, и он почему-то вздыхал, качал головой и повторял непонятное: «Ну, дела! Вот кавардак, так кавардак».
- Миш, что случилось? Где Нина? - не выдержал я. Ведь все родные надеялись, что теперь эти двое ни на минуту не расстанутся и все кончиться свадьбой.
– Я ничего понять не могу, – остановился мой брат. – Почему она такое сотворила? Кто её этому научил?
И он поведал мне о том, что произошло с ним за прошедшие полчаса отсутствия. Они зашли в пустой дом Нины, ведь её родители, брат с сестрой и с супругами веселились у Дубовиков. Обнялись, присели на кровать в прихожей, стали озорничать. И вдруг Нина шепнула милому дружку: «Погоди, сюда скоро родители могут вернуться. Пойдем лучше в летний домик, я там месяц как кровать поставила, украсила её всю. Там тепло, три дня топилась печка, угощение для вас пекли и жарили».
Мишка, повествуя все это мне, на минуту примолк, а потом развел руками:
- Какой месяц? Почему месяц? Я ей в нескольких письмах сообщал, когда дембель и когда меня ждать. А она, что, не мне что ли кровать ставила? Тогда кому? В общем, задумался крепко я над её словами и в летний домик не пошел, притворился, что голова заболела. А она свое: пойдем да пойдем, там вылечимся...
Я слушал брата, топтался рядом и не знал, что сказать, хотя к моменту его возвращения из армии уже окончил школу и поступил в университет. И я пытался рассказать Михаилу, что ничего такого за Ниной не замечал, при встречах она хвастала, что снова получила от него письмо, фотографии. Село наше маленькое, все на виду и про Нину никто
ничего сомнительного не сказал.
Но Дубовик-младший стоял на своем:
-Надо обмозговать, почему кровать поставили месяц назад?
Думал он целый месяц, за это время обошел всех друзей в нашем селе и даже в соседние заглянул. Всюду появлялся не с пустыми руками, Дубовик-старший много крепкого самогона приготовил, ведь могла вскоре и свадьба случиться. Для Михаила эти тридцать дней пролетели быстро. А все мы - родные испытывали немыслимое давление среди сельчан. Все спрашивали, что позволяет себе Мишка, почему не делает предложение соседке, которой три года голову морочил. Брат Нины прямо спросил меня, встретив у сельского
магазина:
- Мишка что замыслил? Почему не объясняет свои планы никому из нас? Ни бэ, ни мэ, ни кукареку это что, мужское поведение? Смотрите, время уйдет не воротишь ничего...
-И ровно через месяц после возвращения Мишки из армии грянула свадьба. Свадьба проходила в доме соседей, только женихом у Нины был не Дубовик-младший, а Панька Бебнев, по прозвищу Бебень. Он давно добивался её благосклонности, сулил золотые горы. Хотя и знал, от кого его избранница получает письма из Армии. И вот вырвал таки согласие на свадьбу, которая прошла столь стремительно, что все село застыло в недоумении. Шумная получилась свадьба, гостей прибыло немало, но ни Дубовиковы - хотя их приглашали, ни друзья Михаила там не появились. Отец-мать пытали Михаила, друзья пробовали узнать, какая черная кошка пробежала между Михаилом и Ниной, но тот лишь отмалчивался. Пробовал и меня расспросить Петр Онуфриевич, но я лишь пожимал плечами, стараясь не выдать брата. Хотя, что я мог сказать мне и самому поведение Михаила было непонятно.
-
Потом Михаил уехал в город, поступил учиться на связиста, увлекся спортом и добился неплохих результатов. По выходным приезжал к родителям, но, как ни старался Петр Онуфриевич, никакой тяги к домашним животным, к хозяйству не испытывал. «Он даже не знает, сколько во дворе овец и где стоит корова с телкой!» возмущался хозяин усадьбы. Стадион, школьный спортзал - вот где мой брат проводил все выходные и праздники. И вскоре стал кумиром всей молодежи села.
-
После свадьбы Павел стал самым счастливым человеком: Нине очень хотелось досадить бывшему жениху, и она постоянно буквально висела в обнимку на плечах Бебнева.
А у Михаила как обрезало ни одной привязанности, хотя от поклонниц отбоя не было. Да и трудно было сдержать восхищение, когда Михаил Дубовик пушинкой взлетал над волейбольной сеткой и мощно пробивал блок противника или когда почти с центра поля поражал ворота гостей. Но Михаил словно не замечал призывных улыбок землячек. Зато больше времени стал проводить с друзьями, особенно в дни получки. Когда Петра Онуфриевича спрашивали, почему его сын до сих пор не женат, стараясь сохранять бодрый вид, он отвечал: «Наш Мишка учительницу возьмет!» При этом растягивал букву «ш» как можно дольше.
Сам он при встречах с сыном не был столь оптимистичен, постоянно пенял младшему на холостяцкий образ жизни: «Что, Харитону подражаешь?» Харитону Онуфриевичу было уже больше пятидесяти, а он даже зазнобы не имел. И меня Петр Онуфриевич не раз просил:
- Ты там в городе небось знаешь хороших молодушек. Познакомь моего оболтуса с какой-нибудь из них. Пусть даже с ребенком.
Я и пробовал свести брата с машинисткой соседнего отдела. Она, правда, была без ребенка, но фигура и лицо были очень привлекательны. Наши парни и даже некоторые женатые мужики пытались приударить за Ниной (вот такое совпадение с именем соседки Дубовика), но она со смехом отклоняла все приставания. А потом всерьез объясняла: «Любые отношения только после ЗАГСа!»
И вот уговорил я Нину поехать в гости к брату, наговорив с три короба обещаний, ведь Михаил был своим человеком в связи и, возможно, мог помочь с установкой домашнего телефона. Поехали мы по адресу, где связист снимал квартиру, и я всю дорогу восхищался попутчицей. Нина принарядилась, в меру применила косметику и выглядела потрясающе. Такую женщину не стыдно было представлять родственнику. Но и он, видно, произвел на новую знакомую неплохое впечатление. Она вцепилась мне в локоть, увидев Мишку, и прошептала в ухо: «Какой мужчина! Спасибо!»
Михаил повел себя солидно. Пока мы с Ниной разглядывали альбом с фотографиями в снимаемой им комнате, Михаил быстро смотался в ближайший продмаг и притащил полную сумку продуктов и бутылку вина. Я пригубил только рюмку с темно-красным напитком и поспешил откланяться, сославшись на какие-то вечерние заботы. Подруга легко отпустила меня, заметив, что через час и она отправиться домой.
- Ведь хозяин проводит меня до автобуса, кокетливо хохотнула девушка, прибавив, что иначе может заблудиться, район-то незнакомый.
Я с легким сердцем покидал эту пару, считая свою миссию очень удачной. С такой женщиной Мишка вмиг прекратит свою холостяцкую жизнь. Вот уж будут рады родители Михаила. И утром, едва я пришел на работу, мне дозвонился брат, и в голосе его слышалось нетерпение. Он просил срочно приехать к нему в контору. У Нины на этот день был заказан отгул, и выяснить у неё детали вчерашней встречи я не мог. Если бы я знал, какой сюрприз приготовил мне Михаил.
Всю дорогу я радостно потирал руки. Ведь наверняка Нина понравилась родственнику. Такая женщина, как говориться, полная задора и огня, не могла не понравиться. Я уже представлял, как дядя Петя благодарит меня, а тетя Тоня даже приобнимет. Но, то, что выставил на стол Михаил, когда я вошел в его рабочую комнату, повергло меня в шок. Даже шумевшие в дальнем углу рабочие примолкли, а один из них спросил:
- Михаил Петрович, Вы что, уезжать собрались? Вроде отпуск у Вас нескоро...
Петрович быстренько снял чемодан со стола и повел меня в подсобку, прихватив с собой это коричневое чудовище из плотной кожи.
- Это все подруга твоя, зашептал он мне в ухо, плотно закрывая за собой в дверь.
Я опешил:
- Это что, Нина привезла к тебе свой чемодан? Сегодня ночью?
-
- Да нет, чемодан это мой, - перебил меня Мишка. Ты посмотри, что в нем.
И расстегнул замки. Там лежала обыкновенная женская сумочка-ридикюль, с которой вчера была Нина.
- А она сама где?- с испугом спросил я и тоже перешел на шепот.
- В том-то и дело - где? - со вздохом ответил местный начальник, мой родственник.
– Уехала вчера. Я её сам на автобус проводил. А когда пришел домой, стал постель стелить, а под подушкой её сумочка лежит. Это она сделала специально.
Последнее слово он произнес со значением, по слогам. Я рассмеялся:
- Мишка, да ты понимаешь, это значит, что ты ей понравился, и она нашла способ, чтобы прийти к тебе еще раз. Ты что, когда провожал её на автобус, не заметил, что она без сумочки?
-Не заметил и замечать больше не хочу. Если такая женщина в первый же день обвела меня вокруг пальца, то и всю жизнь будет скользкой рыбкой вокруг да около.
Напрасно я пытался переубедить Михаила, что поступок девушки — это безвинная уловка, к которой прибегают многие женщины, когда им нравится встретившийся мужчина. Может она все молодые годы мечтала о таком. Но брат был непреклонен.
- Нет, нет, забери это и отвези ей.
- А чемодан тоже отвезти? Зачем? Это какой-то тонкий намек? На что? все еще теплилась в моей душе робкая надежда обручить брата. А он мне ответил:
- Ну не будешь же ты ехать через весь город с дамской сумочкой в руках. Я же не смог. Пришлось все белье выложить на кровать из чемодана, чтобы только мои рабочие не увидели этот ридикюль.
Больше я с Мишкой никого не знакомил. И покатилась его жизнь под самый шлагбаум. Допился он до того, что круглый год ходил в одних и тех же брюках и в свитере, в котором летом было ужасно жарко, а зимой совсем не тепло.
И вдруг через какое-то время узнаю - Михаил женился и перешел жить к молодой жене, у неё в пригороде свой дом, хозяйство, большой сад. В выходные приехал к родителям помочь по огороду, туда пришла и тетя Тоня с письмом в руках. Но писала его, оказывается жена сына и тоже кстати, Нина. Она писала, что с Михаилом они живут душа в душу, что она купила ему на лето новый костюм, а на зиму пальто, шапку и теплые сапоги. Приглашала в гости и обещала, что вскоре они и сами пожалуют. И еще прибавила в конце мелким почерком, что она слегка старше их сына, но Михаила это не смущает.
Баба Тоня была рада-радешенька этой весточке и про- сила меня найти молодых по адресу на конверте, передать благословение и пригласить в гости к родителям. Пока я выкраивал время, брат сам позвонил и попросил в ближайшую субботу приехать и помочь затащить холодильник в новую квартиру на пятый этаж, где нет лифта.
– Мишка, ты холодильник купил? – удивился я. На что он мне отвечал с гордостью:
- Нет, это Нинин подарок, мне ведь квартиру дали, далеко, правда, в поселке связистов. Но зато мы там вдвоем будем жить, а то в её доме тесно из-за дочерей, зятьев, внуков.
Так на ком же Мишка женился, если у неё уже внуки, а ему чуть за тридцать? Но уточнить не удалось, брат продиктовал адрес и положил трубку.
В субботу я приехал по означенному адресу и очень удивился, когда увидел у подъезда чуть не всю Мишкину бригаду, пять человек. Одного из них, Николая я знал. Он подошел, поздоровался и объяснил, что начальник всю неделю напоминал, чтобы приехали в субботу холодильник тащить на пятый этаж.
-
-
- Правда, пятеро – это перебор. – почесал затылок Николай. – Но никто не собирается уходить, у его женушки всегда вдоволь самогонки, пусть угощает. И предложил мне:
-
- А мы давай с тобой всех опередим, пока Бугра нет, поднимемся в квартиру да по рюмашке выпьем.
Рюмашка меня не особенно прельщала, но съедало любопытство: что же это за жена там у Михаила, и я послушно потопал по ступенькам.
Дверь нам открыла пожилая женщина со сморщенным лицом и редкими волосами. Но она приветливо улыбнулась и пригласила зайти в квартиру. «Наверно, теща Мишкина», - подумал я и стал заглядывать на кухню и в комнату. Но больше в квартире никого не было. И тут ситуацию разъяснил бойкий Николай:
- Нинка, ну-ка наливай нам быстренько по сто грамм. - приказал он женщине. – А то Мишке расскажу, как ты мужиков со всей округи привечала, да самогонкой угощала.
- Сейчас, сейчас, один момент, – заторопилась хозяйка и поставила на стол банку с мутной жидкостью.
- Так эта старуха и есть Мишкина жена? – оторопело подумал я. А когда через пару минут мы спускались к подъезду, словоохотливый Николай рассказывал, что раньше они частенько заглядывали с мужиками в дом к этой гостеприимной женщине.
Там всегда был дешевый самогон. А однажды взяли с собой бригадира, то бишь Михаила, и он один среди всех оказался неженатым. Ну его и оставили ночевать, благо парень понравился всем домочадцам дочерям, внукам. А уж как там его поделили и как верх взяла мамаша Никому не известно. Только Михаил с той ночи стал жить с Ниной.
-
Тут подъехал Михаил Петрович на грузовичке с холодильником в кузове. Там же стояли и грузчики из магазина. Я спросил брата:
- Мишка, ты зачем столько народу созвал, здесь и двое справиться могут? Холодильник-то небольшой, да еще в деревянной упаковке.
На что Мишка резонно ответил:
- А если бы никто не пришел? У подъезда эту ценность оставлять и народ бегать собирать?
Мои папа и мама рассказали, что тетя Тоня была очень довольна выбором сына. Привез Михаила с Ниной к его родителям сослуживец на Запорожце. Причем, водитель сначала подъехал к самым воротам Дубовиков, открыл их, въехал во двор, закрыл следом за собой ворота и только потом молодые вышли из машины. И Петр Онуфриевич, как только увидел в своем дворе «молодую», переспросил Михаила: – Жена твоя, что ли, эта старая метелка?
Мишка ничего не ответил, только утвердительно кивнул головой.
Хозяин дома не долго хранил молчание. Как только сели за стол, он засыпал гостью вопросами:
- Небось в Первую мировую родилась? А мой во Вторую! Ты знала об этом, старая вешалка? Парень столько лет избегал женщин для тебя что ли? Мне вот деньги предложи, любые, а переночевать с тобой не согласился бы. А ты, курица, что возомнила о себе?
И дальше все в том же духе. Молодые собрались, да и уехали навсегда.
По просьбе Петра Онуфриевича я иногда навещал Михаила, в основном на работе, в их городок связистов было трудно добираться. Одна картина меня просто восхитила.
Был день выплаты зарплаты, но я не знал этого, попал случайно, и вот что посчастливилось узреть:
Получившие заветные рубли рабочие толпились в углу ограды и открывали принесенные из магазина бутылки, разрывали на куски копченую курицу и по очереди принимали полный стакан с розовой жидкостью. Среди них своей статью и хорошим костюмом выделялся мой брат. Я давно знал его компанейский характер и понял, что по своей воле он эту братву не покинет. Но тут мелькнула женская фигура, и раздался призывный голос:
- Мишка, Мишка, иди домой, я бутылочку приготовила. Мишка, Мишка, иди домой...
И к моему немалому удивлению, мой брат кивнул товарищам и отправился к ожидающей его женщине.
Потом долгое время не видел Михаила, только иногда звонил по просьбе его родителей. Оба одряхлели, большое хозяйство вести не могли и время от времени просили меня позвонить сыну и попросить его приехать сено покосить или крышу починить.
- Я им лучше денег передам, пусть наймут кого-нибудь. - Обычно отвечал на это брат.
– Меня Нина попросила в эти выходные поехать в рощу отдохнуть.
Или у Нины скоро юбилей или просто памятная дата, как можно оставлять её одну..
Ну вот, а вы говорите, нет любви. Любовь есть, только ко всем она приходит по-разному.
